Взглянул на мятые вещи, нахмурился, если брюки еще были в более-менее нормальном состоянии, то рубашка побывала под диваном и вид имела слишком непрезентабельный. Конечно, уже была ночь, и студенты не должны были попасться им по дороге, но все равно Лэт не хотел рисковать.
Он попросил у Люмино разрешения взять какую-нибудь из его рубашек. Благо, телосложение у них было практически одинаковое.
Блондин разрешил, хоть на его лице и промелькнула странная гримаска. Лэт вошел в гардеробную и понял, что найти что-то нужное будет трудновато. Улыбнувшись любимому, он протянул:
- А слабо попросить слуг прибрать тут? Я сам довольно ленив в бытовых вещах, ты знаешь, но всегда слежу за порядком с помощью слуг замка. Вызови их, пусть уберутся, пока мы будем в кафе.
Затем наклонился к самой большой куче, выудил темно-синюю строгую рубашку. Разгладил ее рукой, надел. Затем спустился в гостиную, где привел себя в полный порядок. Оделся, застегнул балахон, расчесал волосы.
- Я готов. Пошли?

-----> Кафе-бар

Кафе-бар ----->

Вошел быстрым шагом. Сразу же принял решение, что не стоит останавливаться в гостиной, иначе там они и проведут ночь, а это было кранйе нежелательно. И для уставшего Люмино, и для завтрашнего вручения подарков (ведь так приятно получить подарок с утра в постель, сидеть на кровати, разрывая обертку, зная, что в кои-то веки за беспорядок не будут ругать). Лэт чуть слышно вздохнул, ему вспомнилось, как они с братом получали по утрам свои подарки на общий День рождения. Они просыпались рано-рано в такое утро и ждали, не вставая с постели, когда родители придут их будить. Так как близнецы родились зимой, в феврале, то за окном была еще темень, и лишь полоска света под дверью давала знать, что дом уже не спит, что мать и отец ходят в других комнатах, готовятся. Обычно кто-то из них, либо Лэт, либо Тэл, волнуясь, протягивал руку и в предвкушении сжимал ладошку брата.
А потом дверь открывалась и в комнату заходили родители. Они несли несколько свертков, обычно очень ярко и красиво упакованных. Дети с восторженным писком вскакивали на ноги прям на постели, а родители смеялись и помогали им открыть подарки. Родители всегда четко знали, что именно хочет каждый из близнецов. И пусть те были очень похожи внешне и по харатеру, и многие желания у них совпадали, но все же маме и папе всегда удавалось найти какие-то ньюансы, и сделать каждому какой-то индивидуальный сюрприз.
Лэт отогнал от себя эти воспоминания. Прошлое - это прошлое. Уже давно у него нет ни брата, ни матери, а теперь нет и отца.
Теперь у него есть Люмино. И это белобрысое чудо ждет массаж.
Энхейм схватил любимого за руку и устремился на второй этаж, к спальне.
Там он раздел любовника и разделся сам. Уложил на кровать "черного" и сел сверху, стараясь, чтобы весь вес приходился на собственные подогнутые ноги, а не на Люмино. Достал массажное масло и принялся за дело.
Конечно, алхимик не ограничился одной спиной и плечами. Он умудрился пройтись по всему телу. Особое внимание уделив ступням, так как знал, сколько там важных точек для организма. Он и сам обожал массаж ступней, млея от таких ласк (его жена в другом мире - Кей - часто баловала его подобным, за что он был ей бесконечно благодарен).
Во время массажа дыхание Люмино несколько раз сбивалось, но вскоре он задышал ровно и глубоко.
- Заснул, любимый.
Накрыл одеялом, легко коснулся губами щеки блондина и улегся рядом, блаженно потянувшись и прикрыв глаза. Скоро сон сморил и его.

Лэт нехотя приоткрыл один глаз. Сам по себе алхимик был совой, но заставлял себя всегда вставать рано. Посмотрев на любимого, который прижимался к нему всем телом, Лэт чуть улыбнулся и подумал, что надо осторожно высвободиться из объятий, чтобы принести сюда подарки.
Полюбовался еще лицом блондина, который был так безмятежен во сне. Будить его сейчас было бы преступлением, поэтому Энхейм решил сначала выпить кофе, а затем уже поздравить любимого.
Прошел в ванную, постоял под прохладным душем, смывая остатки сна и желание снова юркнуть в постель. Использовал заклинание для чистки зубов и бритья. Неприязненно натянул вчерашнюю одежду, подумав, что становится грязнулей. Затем мелькнула мысль, что, может, стоит перенсти в шкаф Люмино несколько своих вещей, если он будет часто ночевать тут.
Подумал, что у него есть еще время передеться, поэтому сходил к себе в комнаты (благо они были недалеко) и вернулся уже без балахона (оставил его у себя), в черных брюках и темно-фиолетовой рубашке, которая  выгодно подчеркивала цвет его глаз. Запонки были аметистовыми. Так же Лэт надел родовой перстень. Он был серебрянный, потемневший от времени, с большим сапфиром, глубокого синего цвета, иногда вспыхивающий фиолетовыми искрами.
Он успел не только переодеться у себя, но и выпить кофе, а сейчас намеривался будить возлюбленного и вручать ему подарки.
Он зашел в кабинет, снял чары иллюзии. Маленький сверток взял в руки, а второй пролеветировал за собой в спальню. Сел на кровать, погладил Люмино по волосам, поцеловал сначала очень нежно, еле касаясь губами лба. Затем чмокнул в нос И почувствовав шевеление, уже более чувственно начал целовать губы блондина.

- Скучал? Проверим! - ухмыльнулся Лэт, запуская руку под одеяло и нащупывая член Люмино. Провел рукой вверх-вниз, чувствуя, как плоть возлюбленного реагирует на его прикосновения.
Прилег рядом, отложив пока сверток с подарком. Целовал нежную кожу на шее и груди блондина, чуть-чуть прикусывая зубами, не до оставления меток, но так, чтобы прикушенное место стало очень чувствительным даже к малейшей стимуляции. Чем Лэт и пользовался, легко прикасаясь языком, невесомо целуя и просто дуя на кожу.
- Любимый, что хочешь получить сначала? Подарки или секс? - провокационно спросил алхимик, вылизывая шею и ухо Люмино.

- Ты так задохнешься, это во-первых, а во-вторых, изомнешь мне всю одежду, - рассмеялся Лэт, чуть отталкивая любовника от себя, чтобы хотя бы полностью снять штаны.
Минет Люмино делал великолепно, и Энхейм как-то подрастерял все слова, окунувшись с головой в наслаждение.
Он непроизвольно двигал бедрами, практически трахая любимого в рот, но не мог удержаться, тем более блондин заглатывал его член очень глубоко, расслабляя горло, переодически сглатывая, от чего Лэт едва не кончал, сдерживаясь практически усилием воли.
Не выдержав такой несправедливости, он отстранил от себя ненадолго Люмино, лишь для того, чтобы скинуть с себя рубашку (пришлось, правда, чуть повозиться с запонками), развернулся таким образом, чтобы их тела приняли позу 69, и произнес перед тем, как взять в рот эрекцию блондина:
- У меня для тебя два подарка. Один большой и один поменьше. Как только кончим, сразу же откроешь. Все, теперь меньше слов и больше дела.
И принялся с энтузиазмом сосать член любимого, желая достичь оргазма одновременно с ним.

Лэт внимательно смотрел, как Люмино разворачивает сверток.
Первый, более большой по размеру, подарок был заказан Лэтом еще в начале лета. Как только начались каникулы, Энхейм отбыл в столицу и там в ремесленной мастерской заказал стул для блондина. Тот практически достал его своим нытьем о том, что хочет стул на колесиках. Алхимик долго крутил пальцем у виска, доказывал, что это очень странное желание, что стулья делают для того, чтобы на них сидеть, а не для того, чтобы ездить, но Люмино был непреклонен в этом вопросе. И тогда Лэт в душе сдался (конечно, разве мог он в чем-то долго отказывать этому несносному чуду!?!). Внешне он остался также суров и непоколебим, но про себя решил, что обязательно договорится с каким-нибудь мастером, чтобы тот сделал такую эксклюзивную вещь.
Ему было неловко договариваться о таком, мастер смотрел на него, как на сумасшедшего, но тяжелый кошелек, наполненный золотом, заставил изменить гримасу человека на уважительную, и даже подобострастную. Он узнал примерные размеры и даже выслушал мысли Лэта по поводу того, как лучше собрать такую конструкцию.
И вот, вчера изделие было доставлено и ждало своего часа.
Второй же подарок был куплен спонтанно. Когда несколько дней назад Лэта срочно вызвали в лабораторию императора, ему удалось вырваться в город на полчаса. Они сделали перерыв, и Энхейму захотелось подышать воздухом. Он бродил по узким улочкам и наткнулся на антикварную магическую лавку. Предметы, которые выставлялись в ней на продажу, не отличались большим магическим потенциалом, но были довольно забавны и приятны на вид. Лэт втайне любил рассматривать такие безделушки, так же как любил такие вот маленькие старые магазинчики.
Он болтал с хозяином, разглядывая вещи, иногда издалека, иногда просил дать полюбоваться в руки. И тут его взгляд упал на шкатулку, задвинутую куда-то вглубь полки, увиденную им лишь из-за того, что перед этим продавец снял оттуда нелепую куколку. Он потребовал показать ему эту вещь. Хозяин тут же принялся объяснять, что именно представляет собой шкатулка.
Лэт провел пальцами по отполированному боку. А затем приподнял малахитовую крышку. Она легко откинулась, и вдруг изнутри полилась чудесная мелодия. Не очень громкая, но проникновенная. Не грустная, но щемящая. Будто бы ты стоишь на пороге чуда, ты ждешь его, волнуешься. Оно еще не пришло, но ты знаешь, что это непременно случится.
Лэт слушал мелодию, поглаживая несколько вкрапленных изумрудов и думая, что он всю жизнь живет ожиданием чуда, а оно затерялось где-то по дороге, но мелодия заставляла верить, что уже скоро все будет хорошо.
Вынырнув из своих размышлений, маг понял, что продавец продолжает что-то говорить о способностях шкатулки. Оказалось, что она была зачарована специальным способом. Стоило сказать "Темпус", а затем произнести время, как шкатулка "запоминала это", сама собой открывалась и  начинала играть мелодию в точно названный час, пока владелец не воздвигал крышку на место.
А ведь Люмино такая соня! Ему это очень пригодится, чтобы просыпаться, - подумал тогда Лэт и купил эту вещь. Но возвращаться вместе со своей покупкой в лабораторию он не хотел, поэтому просто сказал хозяину, чтобы тот прислал шкатулку в НИМБ на его имя.
Так получилось, что ее доставили вчера, вместе со стулом.
Лэт и подумать не мог, когда покупал, что дарить ее будет Люмино в постели, после секса, зная, что не просто любит сам, но и любим в ответ.
Вот блондин освободил малахитовую красавицу от бумаги, и Энхейм протянул руку, откидывая крышку и озвучивая дополнительные способности шкатулки.

- Хороший способ избавиться от чувств! Достать из сердца и запереть в шкатулке, - подначил, ухмыляясь, Лэт. - Стоит взять на заметку. Изобрести какое-нибудь запечатывающее зелье...
Далее перед алхимиком предстала картина раскатывающего на стуле Люмино. Он не смог сдержать смеха, глядя на восторженного блондина.
- Конечно, я лучше всех! Кто бы сомневался? - поддержал Энхейм. - Кстати, о подарках... Когда должен прийти Себастьян тебя поздравлять? Думаю, тебе стоит встретить его не в одеяле. Теперь правом любоваться на твое обнаженное тело обладаю только я.
Лэт подошел к стулу, положил ладони на деревянные ручки, заключая Люмино в "тюрьму" из своего тела и поверхности стула. И жадно поцеловал, как бы подписываясь под своими словами.

Отредактировано Лэт (2009-01-05 00:10:40)

- С тобой, с тобой, необузданное ты мое создание! - ласково произнес Лэт, прекрасно понимая, что его не мыться зовут.
В этот раз декан обошелся более аккуратно со своими вещами. Брюки поднял и сложил, рубашку развесил на спинке стула. В очередной раз менять одежду не хотелось. Запонки и кольцо заняли место на прикроватной тумбочке.
Наложив на волосы заклинание непромокаемой пленки (лень было сушить их потом снова), пошел вслед за любимым в душ. На пороге остановился, вернулся к брюкам и достал небольшой тюбик. Зажав его в руке, пошел к Люмино.
Положив тюбик на раковину, объяснил блондину:
- Мне нравится быть топом, но если вдруг тебе захочется поменяться ролями, то к своей заднице я тебя без смазки не подпущу!
Энхейм, действительно, не мог обходиться без этого, что проверил (и даже не раз) в прошлом, поэтому был так категоричен. Он вообще с удовольствием остался бы "верхним" в сексе, но знал, что Люмино захочется равноправия в постели и не собирался отказывать ему в этом.

Отредактировано Лэт (2009-01-05 00:38:31)

Лэту всегда было невыносимо трудно выпускать контроль из своих рук. Стать в сексе "нижним" означало для него еще и доверие, раскрытие перед человеком. Прошло более 200 лет с тех пор, как он в последний раз принял на себя пассивную роль.
Но ради Люмино он готов был пойти на это. С ним он хотел не только брать, но и отдавать. Отдаваться. Полностью. Не только душой, но и телом. Все последние действия Лэта были направлены как раз на то, чтобы не только одарить любимого, но и впустить как можно глубже его в свою душу, показать то, что скрыто под холодной саркастичной маской.
И огромное поле цветов, и шкатулка с волшебной музыкой, и передача контроля в руки блондина - это все были ключики, открывающие двери к внутреннему миру Энхейма. И он очень хотел верить, что все эти поступки не останутся без внимания, не будут растоптаны и высмеяны.

- Ты всегда был собственником, но сейчас я, как никогда, рад этому. Не отдавай. Да я и сам не уйду. Уже находился... - пробормотал последние слова еле слышно.
Сколько лет, сколько жизней, сколько любовников - и все это лишь для того, чтобы вернуться в началу начал. И понять, что от себя не убежишь. И если ты однолюб, то влюбившись в 15 лет в своего лучшего (единственного!) друга, не сможешь его забыть или заменить кем-то другим.
Лэту не нравилась остывшая вода, поэтому он открыл водосток, и включил душ. Быстро обмывшись, он передал душ любимому, нежно поцеловал, вылез из ванны, дернул за белобрысую прядь, придвигая к себе очаровательное ушко и шепнул:
- Заканчивай здесь поскорей, а я буду ждать тебя в гостиной.
Прошел в спальню, оделся. Снял с волос заклинание. Спустился в гостиную. Налил себе бокал красного крепленого вина и, потягивая его, принялся ждать свое сокровище.

Лэт изумленно посмотрел на возлюбленного.
- А почему бы и нет? Ты его любишь. Вы друзья. Вы с ним с самого детства вместе. Будто близнецы. Сиамские, - хмыкнул Лэт. Пожалуй, такие отношения он все же мог понять. Если бы Тэл не умер, он и сам бы сейчас не отходил от него ни на шаг. Наверное... Может быть...
- Да я уже и сам соскучился по объекту насмешек, - шутливо продолжил Лэт. - Знаешь, а ты ведь, действительно, чудо. Тебе удалось почти невозможное - заставить меня... - тут Лэт запнулся. Признаться вслух, что симпатизирует Себастьяну, он не мог физически. Язык становился тяжелым, неповоротливым, и губы отказывались размыкаться, боясь пропустить хоть один звук.
- В общем, я тоже надеюсь, что он скоро появится, - закончил Энхейм.

- А может, не стоит прятать твое великолепное тело под одеждой? - подначил Лэт. Конечно, если бы Люмино вдруг согласился на акт эксгибиционизма, то "красный" его бы связал, запер и держал бы так до тех пор, пока вся дурь из головы не выветрится.
- Или ты еще можешь обернуться в медведя, тогда одежда тебе будет не нужна. Уверен, гостям по вкусу придется такое зрелице, а  медведю по вкусу придутся гости, - обнажил в "доброй" улыбке все свои 32 зуба Энхейм.
Оставил пустой бокал, раздумывая налить ли еще, или не стоит перед вечеринкой злоупотреблять (а то на самом празднике уже пить не сможет). Решил пока повременить.

- Если готов, то зачем закурил? Дождался бы уж прихода к Себастьяну. Сам же знаешь, что в НИМБе нельзя курить в коридорах, дабы не показывать плохой пример детям, - Лэт скривился при упоминании об учениках.
Пока Люмино уничтожал сигарету, наложил чистящие чары на бокал, осмотрел комнату в поисках чего бы еще такого сделать, пока любимый утоляет свой никотиновый голод. Лэт ненавидел сидеть без дела. Конечно, если требовалось, он мог даже пробыть без движения долгое время, но пустой праздности не терпел. Его мозг тут же начинал искать себе занятие. Тем более в данный момент расслабиться и сидеть спокойно мешала задница, в которой ощущалось небольшое жжение. Все-таки в пассивной роли он выступал очень давно, и сегодняшний раз был будто первый, хотя, все же, не такой болезненный.
Энхейм улыбнулся, глядя на блондина. Все же, что бы с ним не происходило в других мирах, а в этом мире у него все было впервые. Наверное, поэтому Лэт немного странно себя чувствовал - будто бы голова кружится как от выпивки.
Дождавшись, когда Люмино докурит, Лэт шагнул к выходу:
- Ну, что? На штурм комнат Себастьяна? Возьмем его в заложники, пока он не отдаст нам твои подарки?

-----> Комнаты Себастьяна

Август прошел у Лэта очень хлопотно. Он разрывался между комнатами Люмино, своей лабораторией, садом и парочкой конференций. Он так редко спал в своей кровати, что ему пришлось несколько вещей, сопровождающих его утро, в комнаты любимого.
Благо, что с садом и в лаборатории ему помогал Акихико. Правда, у юноши теперь было много и своих дел (причем, по вине Лэта, который спихнул на него свои обязанности), но он все равно оказывал неоценимые услуги своему декану. Лэт все больше и больше проникался к своему студенту. И поэтому очень ревностно следил за тем, чтобы Аки никто не обидел. Слишком сильно на Энхейме сказалось собственное детство. Алхимик видел, что Акихико все больше времени проводит с новым целителем, и это не слишком его радовало. Сначала он вообще ревновал Люмино к Бену, так как колдомедик подружился с блондином, но затем успокоился по этому поводу, зато начал волноваться по другому. Он аккуратно распрашивал Судзуки, о чем они говорят с Беном, как проводят время вместе, но ничего ужасного не услышал. Да и Аки казался совсем обычным, может, только более воодушевленным и радостным, чем обычно. И Лэт принял Бена. Скорее, как неизбежное зло, от которого все равно не получится избавиться, поэтому нужно просто терпеть и извлекать из этого хоть какую-то выгоду.
Лэту пришлось два раза за месяц выезжать из НИМБа на научные семинары. Он с большой неохотой оставлял Люмино, но делать было нечего - долг есть долг. Зато теперь у него до зимних каникул не намечалось никакой научной работы вне стен института, что позволяло ему быть с любимым блондином как можно чаще. Этой возможностью он никогда не пренебрегал.
Первая серия экспериментов с глазом Айюри была завершена. А перед второй они с Себастьяном взяли небольшой тайм-аут. Во-первых, потому что у белобрысого появилось много своих дел, а во-вторых, студенту явно следовало немного отдохнуть от такого тесного общения с ними. По крайней мере теперь они выяснили, что глаз у Айю был собственный, только измененный. Значит, теперь следовало выявить тот способ, которым воздействовали на нормальный глаз, превратив его в то, что есть сейчас.
Также Энхейм не забывал о своих профессорских обязанностях. Он изучил новое расписание и подготовил несколько первых лекций. Готовить все на год вперед смысла не было, так как надо было смотреть за темпами развития учеников, за тем, как они усваивают материал и способны ли двигаться дальше.